В ходе конференции в рамках уже сложившийся традиции обсуждались проблемы, которые условно можно разделить на исторические и современные. Поэтому первый день конференции был отведен для работы секции Modernitas, второй — Antiquitas.
Конференцию открыл иерей Алексей Андреев (ПСТГУ) с докладом «Изменения в социально-иерархической структуре мусульманских общин в Дагестане в советский период». Автор рассказал, что начиная с эпохи Екатерины II в среде российско-мусульманскогосообщества (умма) постепенно складывалось особое «клерикальное» сообщество: членов централизованного Духовного управления, занимающихся вопросами администрирования, духовного окормления и отправления культа. С наступлением Советского периода, власть использовала Духовные управления для целенаправленного подавления исламской жизни. Однако в Дагестане мусульмане смогли сохранить автономию, поскольку в джамаатах (общинах) данного региона смогли выжить духовные лидеры, независимые от официального Духовного управления. Особый интерес аудитории вызвал поставленный докладчиком вопрос о возможности проведения параллелей между ситуацией в исламском сообществе и в Русской Православной Церкви.
Заведующий Лаборатории иерей Павел Ермилов представил доклад «История учреждения Московского патриархата в разрезе экклезиологии». По мнению докладчика, ключом к пониманию замысла и масштабов проекта учреждения Московского патриаршества является вовсе не идея «Москва — Третий Рим», как принято считать в отечественной науке. Основные действующие силы исходили тогда из сферы идейного противостояния с западным миром. Не случайно современные исследователи заговорили о том, что Константинопольские соборы, на которых рассматривался вопрос об учреждении новой патриаршей кафедры, стали окончательной точкой в разрыве между православием и католицизмом. В свете этих рубежных изменений, как отметил докладчик, становится понятным, почему Константинопольский собор 1590 года объявил себя «вселенским собором». Более того, «вселенские соборы» начинают проводиться в эти годы даже на Руси.
Отец П. Ермилов считает, что как сейчас, так и тогда корень расхождений с римским католицизмом лежал в вопросе о власти в Церкви и связанным с этим пониманием церковной структуры. Православная Церковь была призвана противопоставить латинской модели Церкви альтернативную и органичную для восточной традиции экклезиологическую модель, что и было сделано на Вселенском соборе в Константинополе. Однако предложенная модель вызвала критику уже внутри самой Православной Церкви, и взамен ей был выдвинут иной подход к пониманию церковной структуры. Таким образом на фоне учреждения новой патриаршей кафедры внутри православного богословия столкнулись две экклезиологических модели, противостояние которых длится до сих пор. Докладчик заключил, что учреждение Московского патриаршества стало начальной вехой в той эпохе, в которой сейчас существует Православная Церковь, и соответственно понимание исходной логики дает ключи к осознанию происходящего в наши дни.
p>
Следующие два доклада были посвящены вопросам идентичности духовенства и монашества в Новое время. Ольга Александровна Цапина (Huntington Library) представила доклад «Поп и пресвитер: равенство священства, апостольская преемственность и идентичность российского православного духовенства XVIII века». По мнению автора, внутренние противоречия, присущие духовенству XVIII веке были не только следствием политики абсолютистского государства, они имели многовековую историю и отражали как особенности российского общества, так и фундаментальные парадоксы христианской жизни, в особенности отношения между идеалами активной жизни в миру и созерцательной аскезы. Эта динамика отражалась в различных путях осмысления православной церковной идентичности. Они, в свою очередь, как было показано в докладе на материалах судебного и административного делопроизводства, связаны с различиями в концепциях Церкви и духовенства, которые невозможно объяснить влиянием вестернизации, секуляризации или политики абсолютизма. Эти концепции формировались в процессе активного осмысления Нового Завета, отеческой традиции и наследия Вселенских соборов, а также наследия церковной реформы 1721 и отражали различные видения Церкви и духовенства. По мнению докладчика, такая концептуальная и идейная многогранность и вариативность, присущая как восточной, так и западной части христианского мира, открывает новые перспективы для компаративистских исследований церковной самоидентификации.
Автор доклада «Российские дворяне в монашеской мантии: особенности карьерного пути и сословного самосознания» Глеб Михайлович Запальский (МГУ) осветил специфику самоидентификации представителей благородного сословия, принявших монашеский постриг. Разнородность дворянского и монашеского опытов ставила перед их носителями вопрос о рецепции своего происхождения, о возможности переноса мирских элементов в иноческую жизнь. Автобиографические тексты XIX — начала XX вв. показывают, что возможные ответы на этот вопрос выстраиваются в широкий диапазон. Одни авторы находятся на пути адаптации светского к сакральному, то есть приспособления к иноческим нормам дворянского самосознания — вплоть до его отторжения и полной ассимиляции. Другую часть авторов эго-текстов объединяют сохранение дворянской самоидентификации и благородных привычек после пострига, чуткость к интересам своего «состояния». Некоторые же люди, продолжая ощущать причастность к благородному сословию, пытаются стать мостиком между светским и сакральным, донести до высшего света подлинный свет христианской веры.
Приглашенный сотрудник ЛИЦИ диакон Евгений Лютько выступил с докладом «Метафора „системы“ как элемент описания церковной жизни в современной России и ее генеалогия». Метафора «системы» является одним из способов описать одну из сторон современной церковной жизни. Таким способом описания обычно характеризуется низовые, маргинальные пласты коммуникации («церковные слухи»). За этим феноменом стоит противопоставление между целым рядом традиционных для духовенства практик и специфическим корпоративным устройством церковной иерархии, которое в ключевых своих чертах было сформировано в начале XIX в. По словам докладчика, в процессе вхождения образованного духовенства в пределы действия т. н. «публичной сферы» (начиная с конца XIX в.), это противопоставление получает специфическую артикуляцию, а в рамках риторики XX в. обретает форму метафоры «система», которая во многом является ключом к описанию современной ситуации в области распределения статусов, циркуляции знания и т. д., характерных для православного конфессионального сообщества в России.
Следующие два доклада были касались вопросов, связанных с немецкоязычным католическим богословием. Приглашенный сотрудник ЛИЦИ Евгений Валерьевич Ерошев в своем докладе «Раннехристианские источники католического учения о священстве и их новая интерпретация в немецкоязычном богословии XX века» охарактеризовал смену интерпретационных схем, связанную со стремлением католических авторов дать достойный ответ вызовам современного мира.
Сотрудник ЛИЦИ иерей Алексей Черный выступил с докладом «Представление об эволюции моделей священства в немецкоязычном богословии второй половины XX века». Автор исходил из специфической риторики о несоответствии современного священства новозаветным основаниям, которая возникла в католическом богословии во второй половины XX века. Начавшись в статьях известных католических богословов (У. фон Бальтазар), в начале 1970-х гг. данная риторика находит отражение в университетских учебниках и лексиконах, став фактически общепринятой вплоть до наших дней. Примечательно, что «новый» взгляд на священство почти всегда предполагает особую интерпретацию истории католического священства, в которой выделяется смена нескольких моделей, а также новая аксиоматика традиционных нормативных текстов о священстве. Автор охарактеризовал эти модели и показал, что, не смотря на усилия участников Второго Ватиканского собора и дальнейшие богословские исследования, «модель священства», адекватно отвечающая современному миру, до сих пор не найдена.
Доклад Н. Семеновой «“Теология кризиса“ как переходный этап в смене парадигмы протестантской богословской традиции» показал, как наступивший в 20-е годы XX века кризис человеческого самосознания определил формирование целой эпохи нового немецкого богословия. Кризис всех сфер немецкого общества по окончании Первой и Второй мировых войн обусловил крах прежних либерально-теологических принципов, он стал настолько ощутим, что дал начало формированию новых богословских движений, среди которых было, например, «безрелигиозное христианство» Д. Бонхёффера (1906 – 1945), а также стал импульсом для многих современных исследований различных аспектов богословия через перспективу «кризиса».
Работа первой секции завершилась докладом Александра Валерьевича Кольцова (ПСТГУ) «Кризис религии и религия кризиса: точка зрения немецкой феноменологии». Автор доклада предложил рассматривать религиозный кризис 1-й половины ХХ века как риторический конструкт, предложенный философами и теологами либо для осмысления социальных явлений, либо в целях легитимации собственных программ. Случай немецкой феноменологии особо показателен в нескольких отношениях: во-первых, как частный пример философского движения, становление которого пришлось на «кризисный» период 1890–1930-х годов (Ф. Рингер), во-вторых, поскольку особый интерес представляет проект философской феноменологии религии, оказавший существенное влияние на религиозный дискурс ХХ века, наконец, в-третьих, в связи с (предположительно) неотъемлемым для феноменологического мышления автобиографическим характером сочинений авторов, переживших опыт религиозного обращения. С содержательной точки зрения задачей докладчика было всестороннее рассмотрение «кризисных аспектов» феноменологии религии Шелера, Райнаха и Штайн. Для этого автор проанализировал эксплицитные указания на, а) конфликт между церковной традицией и современной культурой, б) общекультурную ситуацию забвения сущностей и необходимость «возврата к вещам», в) задачу обновления теологии в соответствии с принципом сущностного переобоснования всех позитивных наук. С другой стороны, по мнению автора, специфика данного проекта во многом обусловлена биографическим контекстом, внимание к которому позволяет говорить не только о «религиозном кризисе», но и о «кризисной религиозности» как особом феномене в истории западноевропейского христианства. В итоге докладчику удалось выделить ряд категорий, выработанных в рамках риторики религиозного кризиса, а также сделать некоторые методологические предложения к дальнейшему изучению этого концепта.
Работа секции Antiquitas началась с доклада ведущего научного сотрудника ЛИЦИ Михаила Вячеславовича Грацианского «Римский епископ в системе межцерковных и церковно-государственных отношений середины V в.». Заявленная тема была рассмотрена на материале наследия папы Льва Великого (440–461). Папа Лев, во время правления которого Римская Церковь достигает локального пика своего могущества, являлся одним из наиболее крупных идеологов папской власти, разрабатывавшим и применявшим на практике тезисы о превосходстве римского престола над прочими престолами Вселенской Церкви. Именно им была проведена наиболее подробная проработка концепции власти римского епископа как наследника апостола Петра, а ее основные положения были задействованы в политике, целью которой было расширение и укрепление влияния Римской Церкви за ее каноническими пределами. В докладе был затронут широкий спектр вопросов отношений Льва с церквами Запада и Востока, географических пределов его епископской власти, отношения с императорами, его роли в проведении Халкидонского Собора и особенностей его политики, связанных с рецепцией Римом постановлений последнего.
Младший научный сотрудник Лаборатории Константин Владимирович Норкин в своем докладе «Формирование структур церковного первенства в Западной части Римской империи в V—VIII вв.» отметил, что процесс формирования локальных церковных приматов начался несколько позже по сравнению с Востоком. В основание были положены те же самые принципы: преимущество кафедре епископа давало политическое положение города, в котором она находилась. Однако на Востоке эти структуры, в силу стабильности государственно-политической системы, оказались очень устойчивыми — дожили до наших дней практически в неизменном виде. На Западе бурные изменения в политической организации приводили к изменению отношений между кафедрами, выдвижению новых и угасанию старых церковных центров, прежде чем все общины были объединены в юрисдикции Римского епископа. Установления примата церковных кафедр происходило при поддержке (а часто и по инициативе) государственных деятелей (имперских чиновников, а позже — местных правителей). И даже проявление активности самих епископов в данном направлении требовало их санкции. Докладчик подчеркнул, что обоснование примата кафедры через отсылку к ее апостольскому происхождению (т. е. подведение богословского основания) произошло лишь в одном (кроме самого Рима) случае — к этому прибегли епископы г. Арля. Но источником такой практики в данном случае являлась римская курия, активно участвовавшая в возвышении арелатской кафедры.
Приглашенный сотрудник ЛИЦИ Елена Дмитриевна Звягина выступила с докладом «Епископат церкви Неаполя в VI веке: положение, нравы и проблемы по материалам писем папы Григория I». Неаполь, крупный портовый город Кампании, являлся нестабильным и проблемным регионом в понтификат папы Римского Григория I (590–604). Духовенство Неаполя не отличалось ни сплоченностью и организацией, ни уровнем дисциплины и этики, ни налаженным отношениями с местным населением. Внимание докладчика было сконцентрировано на оживленной переписке с адресатами из Неаполя (епископами, кандидатами в епископы, представителями светской администрации), которую Григорий вел в течение всего своего понтификата, не оставляя попыток урегулировать проблемы местной церкви. Лейтмотивом писем стало избрание епископа на кафедру в Неаполе, затянувшееся на три года из-за проблем, связанных с поиском подходящих кандидатов и назначением епископа Неаполя, урегулированием конфликтов между жителями и епископатом, а также контролем над нравами и занятиями кандидатов и епископов, ростовщичеством духовенства и расхищением церковного имущества.
Автор доклада «Рецепция представлений Оригена о священстве в сочинениях святителей Григория Назианзина и Амвросия Медиоланского» приглашенный сотрудник ЛИЦИ Николай Константинович Антонов сопоставил «Гомилии на книгу Левит» Оригена с «3 словом» свт. Григория Богослова и трактатом «Об обязанностях» свт. Амвросия Медиоланского. В последних представлены первые богословские основания священнического служения. Докладчик сравнил топосы «священство Христа», «священство левитов», «священство верных» и «иерархическое священство», и на конкретном материале продемонстрировал, что их понимание у святителей Григория и Амвросия находится под влиянием Оригена. Вместе с тем Н. К. Антонов отметил и различия в способах осмысления священства в рассматриваемых сочинениях. Так, свт. Амвросий, частично заимствуя комплекс указанных топосов, встраивает их в другую «систему координат», обусловленную скорее цицероновской этикой, чем богословскими концептами. Свт. Григорий, используя отдельные образы и экзегетические приемы Оригена, напротив, конструирует свою собственную логику в богословских основаниях священства.
Последние два доклада были посвящены Вестготской Испании. Приглашенный исследователь Лаборатории Елена Сергеевна Марей представила доклад «„Пастырское правило“ Григория Великого в Вестготской Испании». В докладе рассматривалась история бытования «Правила пастырского» Григория Двоеслова на Пиренейском полуострове в VI в. По мнению автора, это произведение оставалось теоретическим трактатом, доступным узкому кругу образованных епископов. Однако и в их кругу оно не получило большого распространения: так, Исидор Севильский при написании своих трудов гораздо активнее пользовался «Моралиями на книгу Иова» того же папы, чем «Правилом».
Завершилась конференция докладом заведующего секции исследований религиозного лидерства Сергея Александровича Воронцова «Священники и общество в „Сентенциях“ Исидора Севильского». Докладчик отметил, значительное влияние епископов Вестготской Испании на политическую жизнь и королевскую власть, что описывается в категориях «теократии» или «симфонии». Обе модели предполагают «сакрализацию» политического, что до некоторой степени парадоксально, поскольку политическое предполагает значимое действие в пространстве «века сего». Анализ «Сентенций» Исидора Севильского (560–636) позволил автору доклада выдвинуть гипотезу о двойственном характере того «пространства», в котором действует священник (епископ). Термины, которые применяются для описания действия священника, тех, с кем он взаимодействует, форм их единства, добродетелей и пороков обладают двойственным характером. Они могут применяться как к церковной, так и к государственной общности. Таким образом, можно говорить о наличии пространства политического (хоть и менее значимого и в какой-то мере зависимого от теологического), в котором священник оказывается значимым. Созидание народа (aedificare populum) связано не только со спасением пасомых в вечности, но и с обеспечением единства и единомыслия, которые являлись ключевыми характеристиками государства.
