17 апреля в Лаборатории завершилась работа круглого стола «Религиозный авторитет и “публичная сфера” Нового времени: логики религиозного лидерства, пространство и модусы их взаимодействия», организованного в рамках проекта «Категории религиозного лидерства в эпоху модерна: оппозиция “личное vs. институциональное” и ее историко-культурные основания (российский контекст)». Мероприятие проводилось за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-78-10143), организация выполнения проекта — Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный Университет.
На Круглом столе были представлены девять докладов, посвященных дискуссии о формах религиозного лидерства в Новое время; критике религиозного авторитета и критике со стороны религиозного авторитета в Новое время; модусам взаимодействия различных представлений о религиозном лидерстве и его практиках вне критики и дискуссий; религиозной власти и публичность в Новое время; многообразию герменевтик «классических фигур» религиозного лидерства (пророк, апостол, священник) и их взаимоотношению в культуре Нового времени; динамике представлений о религиозном авторитете в связи с распадом «картезианского субъекта». Помимо докладчиков, в Круглом столе приняли участие: декан Богословского факультета прот. Павел Хондзинский, проректор ПСТГУ по стратегическому развитию прот. Николай Емельянов, преподаватель ИДО ПСТГУ Анна Макарова, научные сотрудники ЛИЦИ — Михаил Биркин и Эльга Канаева.
Первые два доклада были посвящены анализу проблемы религиозного авторитета и коммуникации в Поздней Античности и в раннее Новое время. В докладе Николая Антонова обсуждалась возможность использования концепции публичного пространства Х. Арендт как пространству действия религиозного лидера у Григория Богослова. Сергей Воронцов предложил рассматривать дискуссии о фигуре религиозного лидера между теологами и философами во второй половине XVII — XVIII вв. с точки зрения не только семантики аргументов, но и в русле их «претензии на значимость» и несовпадения семиотического значения обсуждаемых проблем для сторон. Предполагается, что возникновение новой логики происходит через пересмотр значимости и значения определенного тезиса и включение его в среду других текстов, при этом рациональная дискуссия не осуществляется в полной мере, но и полностью не прерывается — в той области, где «претензии на значимость» аргументов примерно совпадают.
Последующие четыре доклада развили проблему религиозного лидерства в публичной сфере на примере российского контекста XX вв. (в дискуссиях хронология расширилась и до XXI в.).
Федор Гайда обратил внимание на особенность видения Церкви в русской общественной мысли начала XX века. По мысли докладчика, в глазах интеллигенции она фактически утрачивает значение религиозного института и рассматривается как часть аппарата государственного насилия. При обсуждении доклада был поставлен важный вопрос об отличиях не контекстно-исторического характера, а в логиках и смыслах дискурса начала XX века и современной критики Церкви, и в этом же смысле о ее связи с критикой начала XIX века.
Эту тему развил в своем докладе Глеб Запальский, показав, как в дискуссиях о восстановлении патриаршества на Соборе 1917–1918 гг. проявлялось и политическое видение — например, аналогия патриаршества и монархии — и обратные тенденции противопоставления положения патриарха в Церкви структурам политической власти как таковым. Дискуссия вокруг доклада была связана с вопросом о наличии альтернативных логик описания религиозного лидерства среди тех авторов, которые отказывались от параллелей с политическими формами власти.
Два других доклада блока, связанного с отечественным контекстом, были посвящены различным фигурам религиозного лидерства в России, а точнее — «классической» оппозиции священника и пророка. Вячеслав Ячменик предложил посмотреть на дискуссии о «восстановлении» пророчества в дореволюционный период с точки зрения связки концептуальных персонажей и концептов (предложенной Делёзом и Гваттари), дающей возможность посмотреть на эти дискуссии как на спор о властных полномочиях в Церкви. Начало XX века, таким образом, становится временем, когда религиозное поле значительно расширяется и наряду со священниками возникают конкурирующие с ними авторитетные фигуры. В дискуссии по докладу было сделано важное замечание, что стоит различать фигуру религиозного авторитета и фигуру, размышляющую о религиозном авторитете. В этом смысле зачастую священник или пророк (как фигуры религиозного лидерства) не высказываются о том, каким должен быть религиозный авторитет, поэтому они будут принципиально отличаться от концептуальных персонажей философии.
В докладе диакона Евгения Лютько напряжение между пророком и священником рассмотрено по материалам дискуссии вокруг Рождественского послания патриарха Пимена 1971/1972 года. Докладчик проблематизировал эту оппозицию через призму «Общества спектакля» Ги Дебора, показывая, как патриаршее послание было воспринято внутри СССР и православными Зарубежной Церкви. Участников круглого стола наиболее заинтересовало то, как в представленном материале были представлены модусы функционирования категории правды и форм публичности.
Два доклада были посвящены переосмыслению некоторых базовых понятий католической теологии, связанных с религиозным лидерством, в XX веке. Елизавета Рещикова рассказала об истории утраты в течение XX столетия связи понятия «душепопечения» в немецкоязычной среде не только с фигурой пастыря, но и с конфессиями и религиозной сферой вообще. Священник Алексей Черный указал на изменение предмета современного католического пастырского богословия (на примере работ П. Цуленера и Г. Хаслингера) — от фигуры священника к публичному действию христиан вообще. Оба доклада вызвали вопрос о том, не являются ли тенденции в современной католической пасторологии лишь полным следованием духу времени, и никак не связаны с вхождением католичества в публичную сферу?
В докладе Александра Кольцова был рассмотрен случай из истории немецкой культуры начала XX века. Речь шла о кружке последователей Стефана Георге, с которым были связаны такие значимые авторы, как Зиммель, Дильтей и Гадамер. Докладчик показал связь между, с одной стороны, внутренней организацией кружка как духовного союза с непререкаемым авторитетом Георге, и, с другой стороны, публичными текстами представителей кружка, осознанно нарушающими принципы логичности и аргументированности. По мнению докладчика, это отступление от «аполлонической» публичности в сторону «дионисийства» может быть связано со встречными процессами сакрализации эстетического и эстетизации религиозной сферы.
Материалы Круглого стола — тезисы и дискуссионные замечания — доступны по ссылке.